Свой Круг

Экономическая журналистика - Часть 3

главу 4).
Нецензурные выражения – опять-таки синоним непристойной формы, т. е. они дают
отрицательную оценку личности потерпевшего через употребление слов и выражений с
определенной семантикой, считающихся неуместными в большинстве ситуаций общения.
Кстати, а если эти слова и выражения употреблялись, а отрицательная оценка личности при
этом не давалась – этакие дружеские ласковые матюки (см. в главе 4 о функциях мата или
обсценной лексики)? Одиозный, по словарю С. И. Ожегова, – это «вызывающий крайне
отрицательное отношение к себе, крайне неприятный». Но вызывающий отношение у кого?
Гитлер – одиозная фигура? Несомненно. Но, по-видимому, не для Президента Беларуси.
Таким образом, ни одно из приведенных здесь выражений не может быть определено –
или, по крайней мере, не определено – сколько-нибудь объективно. Начиная с
дискредитации, по всей вероятности, здесь полностью синонимичной унижению чести и
достоинства.
Что такое моральный вред?
Согласно ст. 151 ГК РФ, это «физические или нравственные страдания, которые
претерпевает гражданин в результате нарушений или посягательств на его права». В число
этих страданий входят (Постановление Пленума ВС РФ от 20.12.94) «страдания,
причиненные действиями (бездействием), посягающими на… нематериальные блага
(…достоинство личности, деловая репутация…)…Моральный вред, в частности, может
заключаться в нравственных переживаниях в связи с… распространением не
соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую
репутацию гражданина…».
Все эти нравственные страдания и нравственные переживания неуловимы, доказать
следственным или судебным путем наступление морального вреда, кроме отдельных
случаев, невозможно. Так же неопределенна связь упомянутых нравственных переживаний с
унижением чести и достоинства – не говоря уже о неопределенности самого понятия
унижения чести и достоинства. Поэтому единственный правовой выход – говорить не о
наступившем, а о возможном моральном вреде. Соответственно и компенсация морального
вреда должна производиться по логике возможного, а не наступившего вреда. Скажем,
невозможно установить, действительно ли потерпевший испытывал унижение, раздражение
или отчаяние в результате незаконного увольнения с работы, а если мы знаем, что он был
раздражен, – то было ли это вызвано именно увольнением. Но сам факт незаконного
увольнения уже дает основания для вчинения иска о компенсации морального вреда. Другой
вопрос, что такая компенсация предполагает установление причинно-следственной связи
между увольнением и «физическими или нравственными страданиями».
Чем различаются факт и его оценка?
А вернее: можно ли, как это обычно делается, противопоставлять друг другу факт и его
оценку или суждение (мнение) о нем? Вообще: есть ли факт нечто совершенно объективное?
А оценка или суждение о нем – наоборот, субъективное? Или: факт есть нечто первичное, а
суждение о нем – нечто вторичное?
Нет. Факт становится таковым и становится нам доступным только в форме суждения
(высказывания, пропозиции).

Данная книга публикуется на сайте только в целях ознакомления! Все права принадлежат авторам. Администрация сайта не несет ответственность за использование данного материала в иных целях.